ИЗ АРХИВА ЖУРНАЛИСТА
А это интервью было написано шестнадцать лет тому назад, когда я, совсем еще неопытная журналистка рыдала в зале одного из уфимских ДК. Рыдала от смеха, потому что на сцене в это время царил совершенно солнечный человек, умевший бесхитростным своим обаянием, лукавой неподражаемой шуткой, мгновенным экспромтом, абсолютно детским заразительным смехом с пол-оборота завести разновозрастную публику. Борис Грачевский прожил до обидного мало: в этом году ему исполнилось бы всего-то 75 лет, но «девчонки и мальчишки, а также их родители (причем, больше, пожалуй, даже родители)» до сих пор, благодаря его телевизионному творению помнят, как беспечально и солнечно живется в ту пору, «когда деревья были большими».
Скажите: «Данте», и вам назовут «Божественную комедию», имя Сервантеса наверняка свяжут с «Дон Кихотом», художник Александр Иванов практически всю жизнь писал одну картину — «Явление Христа народу», ну, а Борис Грачевский — это, конечно, «Ералаш». Соседство со столь великими именами, возможно, не совсем уместно, но в один ряд их выстраивает общее обстоятельство: «Ералаш», как и названные выше творения, знают и любят все.
И это не дешевая популярность нынешних скандально откровенных передач, а 32 часа и 40 минут коротких талантливых фильмов, дающих взрослым возможность легко, по-детски посмеяться, а детям не на шутку задуматься. «Много-много веков назад я шел по улице, мне было лет десять, и вдруг я уловил совершенно непонятный запах. Я спустился в лощинку и увидел маленький мостик, а вдалеке что-то красивое, окутанное туманом. Оказывается, это снимался фильм „Утренние поезда“. И вот этот запах павильонного дыма, который объяснить невозможно, толкнул меня на то, чтобы перестать заниматься строительством ракет и прийти в настоящее кино».
Если верить модным нынче учениям эзотериков, все в жизни неслучайно, нужно лишь уметь читать знаки судьбы и не бояться следовать им. Наверное, поэтому и оказался выпускник Калининградского механического техникума в должности организатора производства у великого сказочника кино Александра Роу, где, думаю, и освоил мудреную науку: как правильно пугать детей, чтобы они счастливо взвизгивали от страха, и веселить взрослых, чтобы они забывали о проблемах и, не стесняясь, утирали слезы от смеха. Примерно так и вели себя зрители, собравшиеся на праздник «Ералаша» в зале ДК УЗЭМИК в Уфе, а журналисты с удовольствием пообщались с обаятельным и артистичным Борисом Юрьевичем после представления.
С какой целью вы приехали в Уфу? Только ли желание устроить праздник для детей в каникулы и провести кастинг двигало вами? И что: в Москве перевелись талантливые дети, или это ваша обычная практика — отбирать будущих «звезд» для «Ералаша», куда бы вы ни приехали?
Вы сегодня были в зале и сами все видели. Я специально стоял на сцене во время просмотра кандидатур и слушал реакцию зала. Сегодня он был роскошный, теплый, отвечающий и реагирующий буквально на все. Я себе поставил твердую четверку за концерт. Что касается отобранных для съемок детей, они отправятся в Москву, на студию имени М. Горького на общий кастинг, и так делается всегда.
Многие нынешние папы и мамы выросли на «Ералаше», теперь любимый киножурнал смотрят их дети. И лишь учителя в сюжетах остаются неизменными — скучные, страшные, злые, иногда просто глупые.
Таких монстров, каких вы описали, у нас нет. Любой нормальный ребенок скажет, какой учитель хороший, а какого к школе подпускать нельзя. Но почему-то каждый раз, когда в отношении учителя допускается ироничный или критический тон, поднимается крик. А кто сказал, что в школе работают только идеальные люди? В «Ералаше» есть рубрика, где дети рисуют плохих и хороших учителей. Хороших там тоже много, поверьте. Очень важно, чтобы ребенку посчастливилось, и он попал к талантливому учителю. Станет такой педагог рассказывать про тычинки и пестики, и все будут слушать его, открыв рот, потому что от него идет сильная положительная энергия. Я видел подобных, это потрясающие люди. Именно учитель может настолько увлечь ребенка, что из него впоследствии выйдет физик, математик, химик.
А есть и другие: «Так, все взяли ручки и записали: «Онегин — негодяй, лишний человек». Я попробовал пацаном открыть рот и сказать: «А чего это он плохой? Ну, бывает в жизни всякое. Чего это лишний-то?» И получил то, что полагалось сразу же. Замолчал и честно писал «чего изволите» всю жизнь. Мы недооцениваем, что примерно с двух лет ребенок — это уже личность, а мы ломаем ее и, возможно, личность будущего гения. Вот Пушкину написали, когда он учился в Царском Селе, напротив математики: «Не проявил интереса». А был бы у нас Пушкин, если бы его ломали на этой математике?
Борис Юрьевич, говорят, что вам предлагали возглавить детский канал на телевидении. На какой стадии этот проект сейчас?
Года полтора назад я стал активно говорить в прессе о необходимости создания подобного канала. В связи с тем, что реклама в детских программах запрещена, к таким передачам просто утратили интерес, о них забыли. Когда началась перестройка, мы все попадали лицом в грязь и плакались: вот-де какие плохие, бейте нас, мы — совки. И пятнадцатилетние дети выросли, не осознавая, что такое русский менталитет. Эти дети стали нерусскими в социальном плане, они потеряли сказки, мультики, а взамен приобрели эти страшные целлулоидные истории, абсолютно пустые, как жвачка, которую жуешь целый день, вкуса нет, а выбросить жалко. При всех недостатках, которые у нас были, мы очень тщательно работали с детьми, иногда с перебором, но работали. Напрочь улетучился патриотизм. Считаю, что Россия — единственная страна, способная сопротивляться американскому искусству, которое давит, как танк. Я раньше переживал о том, что «Ералаш» не покупает заграница, а потом понял: это не от недостатков его, а от достоинств — наш юмор намного тоньше.
Мы разработали концепцию такого канала, но частоту нам не дали. Мы хотели дать детям лучшее из того, что сделали российские кинематографисты. А сделали они много и в самых разных жанрах.
Почему так мало детских фильмов снимают сейчас?
Они есть, но лучше бы их не было: что хорошего можно сделать за три копейки? Такие фильмы снимают практически на скудные государственные деньги в отличие от той же Америки, которая денег не жалеет и своего зрителя растит с пеленок. Там в семье вторым или третьим дитем становится телевизор. Мы, сами того не замечая, воспитываем ребенка, разговариваем с ним, еще когда он ползает, читаем сказки, когда он еще не говорит — он развивается быстрее. У тех же американцев наоборот: задача отключить детей на 30 — 40 минут, пока родители будут заняты чем-то своим, а малыш, открыв рот, будет смотреть телевизор. Я это называю воспитанием телепузиков.
Какими качествами должен обладать ребенок, чтобы сниматься в «Ералаше»?
Это, прежде всего, неординарная внешность, желательно, смешная, и совсем необязательно быть рыжим. Плюс еще талант, непосредственность, свобода перевоплощения.
Борис Юрьевич, вы работаете с детьми с 1974 года. Изменились они, стали более прагматичными, раскованными, или дети есть дети, одинаковы во все времена?
Когда в 1974 году мы затевали «Ералаш», у нас был определенный адрес: десятилетние дети. Сегодня пятилетние сидели в зале и с удовольствием смотрели на происходившее. Я думаю, за эти годы дети поумнели глобально в силу того, что появилось очень много дополнительной информации.
А есть ли зарубежные аналоги «Ералаша»?
Нет, была похожая передача у американцев, но она скорее напоминала программу «Хочу все знать», театрализации там меньше, больше познавательного фактора.
Ваши дети как-то связаны с вашей работой?
С дочкой у меня были проблемы. Она окончила ВГИК, а работать стала маникюршей. Я ничего не понимал и не мог ничего поделать. Мне пришлось взять ее в «Ералаш», но я был очень недоволен тем, как она работает, и, в конце концов, мне пришлось ее уволить. Это длинная история, но я тем самым сделал для нее большое дело. Она не ушла обратно в маникюрши, а открыла туристическое агентство и теперь так же, как и сын, успешно работает и зарабатывает хорошие деньги.
Ощущают ли ваши актеры себя «звездами» со всеми вытекающими последствиями?
Конечно, приступов «звездного» величия не избежать. Вот Саша Лойе: блеснул — и как не было. Обнаружился в одной лишь картине «Next» — и все. Обаяния нет, характер у него отвратительный. Я, безусловно, стараюсь одергивать детей, у них ведь все может проявиться невольно. Как-то мне один ребенок говорит: «Вы знаете, Борис Юрьевич, папа сказал, что я — гениальный артист». «Ну, а ты что думаешь?» «Я думаю, что я просто хороший». Потом и с папой переговорили. «Сын у меня — „звезда“. Почему же за главные роли он получает, как остальные?» Я спрашиваю: «А кто ж его сделал „звездой“? Хотите, он вообще сниматься не будет?» Потому дети боятся портить со мной отношения. Я ведь никого не выгоняю: «Вон отсюда!» Просто трубка телефона будет молчать, и этого они страшатся, как огня.
Чем, кроме «Ералаша», вы занимаетесь? Хотите ли снять полнометражное кино?
Пишу грустные стихи, снимаю серьезное документальное кино. Недавно закончил работу над фильмом «Прелюдия для детства с оркестром» — о том, как краснодарские дирижеры замечательно приучают детей к большой музыке. Когда зрители видят этих детей, слушающих симфоническую музыку, с ними что-то происходит: они начинают плакать, хотя слез я не планировал. Сейчас завершаю картину о трех уникальных людях: из Питера, Алма-Аты и Екатеринбурга, один — врач, двое других — нет. Работают они с детьми, страдающими от церебрального паралича. То, что делают эти люди, иначе как чудом созидания не назовешь.
Борис Юрьевич, братья Стругацкие дали такое определение счастья — «Жизнь дает человеку три радости: дружбу, любовь и работу. Конечно, можно прожить и без какой-нибудь из них, но тогда счастье не будет полным». Вы счастливый человек?
Я — счастливый человек, потому что делаю то, что мне нравится, и это имеет признание у людей. Сегодня, в 57 лет, это для меня главное. У меня в жизни происходит много событий, но основное: просыпаюсь с ощущением счастья от того, что буду делать нужное и очень важное дело. Я хожу по солнечной стороне жизни. Я пью жизнь не как дорогой коньяк маленькими глотками, а как в жаркий день у колодца воду из оцинкованного ведра. Поэтому у меня сейчас с жизнью абсолютно эротический роман. Мне хочется делать как можно больше. Древние говорили: «Что оставил, то пропало, что отдал — то твое». Я хочу отдать все. Планов у меня еще очень много. Надеюсь снять игровое кино, совсем невеселое, о пятнадцатилетних девочках по сценарию молодой дебютантки из ВГИКа.
Замечательный есть мультфильм «Фильм, фильм, фильм…» Режиссер, работающий с маленькой девочкой…
Так это про нас! Сегодня вы видели зимний сюжет с чудесной девочкой. С чего началась съемка? Во-первых: «Я не хочу». Потом: «Мне холодно, я не буду ничего делать — и все». А на площадке на пять — семь тысяч долларов стоит техники, аппаратуры, вокруг девчушки прыгает и надрывается вся команда. Да, это про нас.
Очень нравятся рисованные заставки в «Ералаше». А кто их делает?
Представьте себе, все тридцать два года их делает один и тот же человек: Юрий Смирнов, грустный, седой, лохматый. Раньше их сюжеты мы придумывали вместе, сейчас он перестал слушаться, делает, что хочет. Единственное, в чем послушался — перешел, наконец, на компьютер, стал современным таким дядькой.
Сейчас фильмы кто-нибудь просматривает, как в старые времена? Сожалеете ли вы о прежних годах?
Фильмы раньше смотрели, а сейчас я никого уговорить не могу. «Ну что, мы твоего „Ералаша“ не знаем?» Но! Когда уволили тех редакторов, которые владели искусством цензуры, то уволили людей, которые еще и занимались делом: они работали с автором. Они заставляли его что-то переделывать, дорабатывать, совершенствовать, а сейчас каждый сам себе режиссер, сам себе придумал, сам снял, сам собой доволен. Ведь очень трудно человеку быть критичным по отношению к самому себе. Важно, чтобы была какая-то третья сила, которая одергивала бы: «Что ты там такого наснимал?!»
Чего мне хочется, так это чтобы детям всегда говорили правду. Чем меньше они будут слышать вранья, тем лучше.