В рамках состоявшегося в Петербурге XXXII кинофестиваля «Виват кино России» в киноцентре «Родина» состоялась творческая встреча с народной артисткой РФ Эрой Зиганшиной. Маленькая разбойница из фильма «Снежная королева», по которой тайно вздыхали все мальчишки страны, выросла и стала невероятно талантливой актрисой, покоряющей театральные подмостки в самых разных амплуа. Впрочем, слово «амплуа» с Эрой Гарафовной как-то не ассоциируется: она -одинаково прекрасна и убедительна как Аркадина в «Чайке», Кабаниха в «Грозе», Зоя Денисовна Пельц в «Зойкиной квартире», Раиса Павловна Гурмыжская в «Лесе», Нина Антоновна в «Похороните меня за плинтусом»…. Список можно продолжать долго, ясно одно: за какую бы роль не бралась Эра Гарафовна, зритель уйдет из зала с острым послевкусием и убеждением, что именно таким автор пьесы и представлял свою героиню.
Мы представляем вам главные моменты творческой встречи.
Ирина Павлова, председатель отборочной комиссии кинофестиваля: «В жизни Зиганшиной есть момент, который меня всегда потрясал: в ее судьбе все поперек. Родители видели девочку скрипачкой. Она играла, и, говорят, успешно. Но мечтала быть – артисткой. У нее были правильные хорошие советские родители — инженеры: они заперли ее на ключ, чтобы она никуда не сбежала. Девочка сбежала через окно, уехала из родной Казани в Москву и поступила в лучшее театральное училище страны – в знаменитую Щуку, кузницу настоящих звезд.
Но тут случилось несчастье: в Москву приехал Большой драматический театр во главе с Георгием Товстоноговым. Успешная второкурсница Щуки, учившаяся с нынешними суперзвездами, увидела спектакль. Обычные люди аплодируют, кричат «браво». А Зиганшина уходит из училища, едет в Ленинград и поступает в театральную студию Георгия Товстоногова – и это даже не училище и диплом о высшем образовании там не светит. Она учится, надеясь, что после училища Товстоногов возьмет ее в свой театр. При этом уточним: она наврала Товстоногову, что оканчивает Щуку. Георгий Александрович выделял ее, любил, баловал. Но по окончании сказал: «Зиганшина, у вас слишком нестандартный характер, вы своевольны, вы – не человек коллективного труда. Поэтому я не возьму вас в свой театр».
Ее взяли с восторгом в Театр имени Ленинского комсомола: там она стала первой артисткой труппы. Что делает эта прима? – Она хочет дебютировать в кино. Ее партнер Николай Боярский рассказал, что пробуется на роль Сказочника в «Снежную королеву». И прима приходит на киностудию Ленфильм и заявляет, что лучше нее Маленькую разбойницу никто не сыграет. Но на роль уже была утверждена актриса. Однако в первый же съемочный день это актриса провалила все, что только можно было. Поэтому на следующий же день приму вызвали и без проб снимают. Так состоялся дебют Эры Гарафовны в кино».
Эра Зиганшина: «Я родилась в начале 1944 года. Время было тяжелое, военное. Папа прислал маме в роддом записку: «Поздравляю тебя с Воэрой». Мама сначала не поняла. Папа объяснил: «Это — «Военная эра». Мама ударилась в слезы, война уже заканчивается, зачем же дочке такой груз имени пожизненно нести?! И начинает перечислять имена, которые придумывала в роддоме своей девочке. В общем, частичку «Во» она выплакала. А «Эра» — осталась.
Упомяну о том, как много для меня значит этот зал киноцентра «Родина. Я снялась на Ленфильме в ленте «Перед бурей» по пьесе Горького «Последние». Мне очень повезло: молоденькая актриса играла с гениями своего времени – Николаем Симоновым и Владиславом Стржельчиком: один играл моего отца, другой – отчима. Снимались мы только ночами – все были заняты в репертуарных театрах. Фильм отправили на всесоюзный кинофестиваль. А мне объяснили, что я должна подойти в Ленинградский дом кино.
Живу я на улице Пестеля, за углом, совсем рядом. Собираюсь в Дом кино с двумя приятельницами: мне платье гладят, я вся в бигудях, ненакрашенная. Работает телевизор. И вдруг подруга говорит: «Слушай, а что это там такое показывают? По-моему, как раз фестиваль идет…» Смотрю: показывают этот вот зал, сидит жюри под председательством Марлена Хуциева. Я и застыла перед телевизором в бигудях. И вдруг слышу: «Первая премия за лучшее исполнение женской роли присуждается актрисе Театра имени Ленинского Комсомола Эре Зиганшиной». Камеры поползли по всему залу, все оборачиваются с улыбками: «Сейчас выйдет…» Что-то сказал Марлен Мартынович, пошутил на тему моего отсутствия… Я поскидывала свои бигуди, и через десять минут была уже в Доме кино. В вестибюле ходил красный и нервный режиссер Александр Белинский: «Даже на собственный праздник опаздываешь!» Я, конечно, расстроилась: это была первая моя награда и, ествественно, было бы приятно выйти на сцену, получить награду из рук Марлена Хуциева. Все закончилось, приз я получила позднее: таким было мое первое знакомство с этим залом».
Режиссер Сергей Снежкин: «Актеры старой школы были соавторами постановок, способными изменить зрителя, и от того были спесивыми, высокомерными, и крайне брезгливыми, хотя и нуждались в деньгах. Не из-за замученности и материальных соображений, как это происходит сейчас, а потому что знали, что рано или поздно судьба будет благосклонна и даст им ту самую роль, о которой они мечтают. Так и проживали жизнь. Это была разборчивость, которая должна сопутствовать любому художнику. Мы знали, что у нас Клондайк — русский репертуарный театр, что, какую бы картину мы не начинали, мы обязательно найдем своего артиста, который действительно изменит эту картину, которая без соучастия, без соавторства обречена на ничтожную судьбу. Таким был театр, таким было качество кинематографа.
Сейчас я с ужасом думаю, где я буду искать актеров. Вот к такому, к сожалению, редкому археологическому слою принадлежит Эра Зиганшина. Таких бриллиантов, как она, остается все меньше и меньше, но они есть. Могу привести пример. Совсем юный уже упомянутый здесь Марлен Мартынович Хуциев снял заказуху, практически полнометражный рекламный ролик: в стране у 60 % населения не было среднего образования. Повсеместно стали открывать школы рабочей молодежи, куда никто не шел: после рабочей смены у мартена, понятно, идти хотелось только домой, а не тригонометрией заниматься. Эта картина называлась «Весна на Заречной улице» — шедевр мирового кинематографа. И народ пошел в школы, потому что там играл Николай Рыбников. Это класс Хуциева, это его художническая совесть.
Еще пример. Существует только две пленки, на которых есть маршал Жуков. На одной из них Симонов берет у маршала интервью: он записывал его три дня. Крайне скованный человек в мундире, огромное количество наград. Говорил примерно так: «136 стрелковая дивизия перешла в наступление в такой-то день…» И ничего больше. Но народ любит маршала Жукова, он есть в народе — этот образ, и он любим – благодаря актеру Ульянову! Вот что такое актер. Вот что такое, в том числе Эра Зиганшина, плоть от плоти этой великой масонской ложи: русского актерства».
Эра Зиганшина: «По поводу кино: я снялась в «Снежной королеве», и мне очень не понравилось сниматься. Я была оскорблена тем, что делается по нескольку дублей, а мне хочется послушать, почему несколько, может, что-то не так. Но говорят: «Все нормально. Просто бочку с монетами – вон туда, кадку с фикусом – туда, а артист – здесь». Получается, что я все равно что кадка или бочка. Выстраивают кадр, потом монтируют… Мне очень не полюбился сам процесс. Более десяти лет я отказывалась сниматься. Во – первых, мне предлагали роли типа Маленькой разбойницы, но советской девочки, дурно воспитанной, но вообще-то, хорошей, дурочки, но, копнуть, так и умненькой. Я не думала о своем будущем, о карьере, мне просто не нравилось.
Однажды – мне было уже за сорок – позвонили и предложили небольшую роль редактора новостей останкинского телевидения в фильме режиссера Сергея Снежкина «Невозвращенец». Я была свободна и согласилась, не зная, кто такой Снежкин, что это за фильм. Мне понравилось название. Встретил он меня так: ну, пришла и пришла. Думаю: ну, начинаются киношные дела. Мы сделали с ним сцену, перед этим я все о роли у него расспросила. Меня еще попросили найти для роли что-нибудь из гардероба. К концу единственного съемочного дня у меня было ощущение, что Снежкина я знаю лет тридцать, что мы с ним жили по соседству, читали одни и те же книги, ходили на одни и те же концерты. Это умнейший, образованнейший, интеллигентнейший человек. Он позвал меня в фильм «Цветы календулы»: я даже не помню, были ли пробы – я, кстати, их всегда боялась, не любила и не умела проходить. И тогда у меня начался блистательный период жизни. Он работает с актерами так, как я мечтала. Как он сказал сам: мы – соавторы, я – не рядом с цветком, а я – персонаж, который очень ему интересен.
К концу съемок я поняла, как я много пропустила, глупо было отказываться от кино столько лет.
Тем не менее, я считаю, что я только театральная актриса, хотя я и «пошла по рукам» – по разным театрам. Так складывалась жизнь. Я играла в Театре имени Ленинского комсомола, у режиссера Геннадия Опоркова. Я сыграла там лучшие роли в моей жизни: в «Чайке», в «Последних», «По ком звонит колокол», в «Утиной охоте»… Когда умер Опорков, я ушла в Театр комедии имени Н. П. Акимова, сыграла в «Зойкиной квартире» — очень любила этот спектакль, потом появился Виктюк. А затем — Генриетта Яновская с очень успешным шумным спектаклем «Гроза»: забавный был момент – если в театре были все места заняты, на ступеньках лестницы раскладывали подушечки. Никогда не забуду, как однажды я вышла на сцену, а на подушечках сидит все правительство страны! Старички – на стульчиках, а младореформаторы – на подушечках. Я работаю в Александринке, куда меня пригласил Фокин на «Литургию Зеро», езжу в Москву играть спектакли. Сейчас репетирую спектакль, построенный на знаменитой переписке Вольтера с Екатериной I I и это очень сложная, очень тяжелая роль».
Ирина Петрова: «О Зиганшиной говорят театралы, режиссеры, коллеги: «Артистка, сделанная для меня». Она – для меня, для вас, для зрителей. Мой муж, режиссер Юрий Павлов, который снял картину «Платки» — был режиссером старой формации и никому не доверял заниматься кастингом. Он без сомнений взял на роль «Вороны» Эру Гарафовну. Я пыталась разубедить его: «Да она на скрипочке играла в детстве, в «Чайке» — Аркадину, какая «Ворона!» Он только отвечал: «Да что ты понимаешь в артистах! Я как представлю себе, как Эра произносит слово «шашнадцать», так у меня сердце обрывается».
А какая же Эра — Кабаниха в «Грозе»? Она, маленькая и хрупкая, давила не размерами. Сама несчастная, сама недолюбленная, она давила и гнобила не от того, что так хочется, а от любви. Сколько раз мы смотрели спектакли и фильмы по Островскому, но не думали, что недолюбленность передается от поколения к поколению. Если бы выжила Катерина, то заматерела бы, себя саму убила бы внутри и так же гнобила бы следующее поколение. Эра вынимает эти подтексты.
Когда-то я прочла книжку «Похороните меня за плинтусом», потом посмотрела фильм Снежкина, в котором великая Светлана Крючкова сыграла монстра, машину – каток, и подумала: «Как же я не увидела ужасную трагедию!» Потом пришла в театр…»
Эра Зиганшина: «Мне не понравился фильм и Снежкин, на меня, мне кажется, за это обиделся. Но вот спектакль Игоря Коняева – один из самых любимых. Более того, приезжал сам автор Павел Санаев, он был в восторге именно от спектакля. А секрет в том, что постановка совпала с моим принципом: «Театр – это вы, сидящие в зале, и я. Вы – теплые и живые и я – теплая и живая. И основной мой партнер – это зритель». Если я выхожу на сцену и в ближайшие пять – шесть минут я зрителя не слышу, значит, он меня сегодня не поймет до конца спектакля. И это напрасно сыгранный спектакль. Такое бывало. Это самые драматические моменты в моей театральной жизни. Я продолжаю самозабвенно любить, несмотря на возраст, усталость, периодическое отсутствие здоровья, мою профессию. Потому что самое в ней прекрасное: когда я понимаю, что мой партнер сегодня со мной, и мы играем с ним в одну и ту же игру. В это время наступает гробовая тишина. И я понимаю, что с каждым из зрителей что-то происходит. Он, может быть, и сам этого не осознает, но что-то происходит, после чего – не тут же при выходе, но через какое – то время — это что-то догонится. И у человека что-то меняется в жизни: он что-то пересматривает, что-то оценивает по-другому, он находит в себе силы в чем-то признаться. Ради этого я выхожу на сцену».