«Любовь — она бывает разной. Бывает вихрем и полетом. Бывает цепью и тюрьмой…»

В Театре имени Ф. Шаляпина исполнили мечту Петра Ильича Чайковского

…В далекий апрельский вечер 1893 года Петр Ильич побывал на премьере оперы Сергея Рахманинова «Алеко» в Большом театре и восторженно принял сочинение юного выпускника Московской консерватории. Великий композитор в отличие от большинства коллег по творческому цеху никогда не скупился на добрые слова. А этот случай и вовсе был особый: композитору, написавшему столь восхитившее мастера сочинение, было всего 19 лет, опера являлась его дипломной работой и была написана менее, чем за месяц. Впрочем, талант юного композитора был оценен им еще раньше: в 1888 году на экзамене за сочиненную Рахманиновым прелюдию Чайковский поставил «пять» с четырьмя плюсами, точнее, «пятёрка» с одним плюсом уже стояла в журнале, а Чайковский приписал к ней еще три: слева, снизу и сверху.

Петр Ильич впечатлился настолько, что предложил ставить «Алеко» вместе с недавно написанной им одноактной оперой «Иоланта», ставшей, к сожалению, его последней. Но при его жизни этого не случилось: «Иоланта» была представлена впервые в Мариинском театре вместе с балетом «Щелкунчик».

Мудрость и идеальный музыкальный вкус Чайковского вполне оценили зрители на премьере вечера одноактных опер в Театре имени Ф. Шаляпина. «Алеко» Сергея Рахманинова — страстная, чувственная, трагическая, полная огня и жара, и «Иоланта» Петра Ильича — невероятно нежная, легкая, необыкновенно пленительная составляют изумительную пару. Две легенды, две истории, две любви, одна из которых все же завершается счастливым финалом, как и следует волшебной сказке.

Хотя, скорее, по решению режиссера Станислава Парфенова, это две притчи, объединенные одним посылом, одним вопросом: каковы взаимоотношения человека и Вселенной, насколько мы мудры, чтобы правильно и с благодарностью принимать то, что дарует нам жизнь. И насколько мы сильны, чтобы принимать то доброе, что заложено в нас, и управлять тем темным, что кроется в глубине каждого из нас, не выпускать это темное наружу, разрушая и причиняя боль и страдания.

Обе оперы настолько красивы музыкально, что воплощение старых легенд через визуальное представление четырех времен года кажется вполне логичным: эту невероятную картину прелести и гармонии природы мы наблюдаем постоянно, и каждый раз она иная, и каждый раз необыкновенно пленительна и совершенна.

Так же логично музыкальное воплощение последней пушкинской романтической поэмы «Цыганы» начинается жаркой южной ночью. В богатом видеоряде, впрочем, использованном с похвальной умеренностью, преобладают буйные красные и жаркие желтые тона. Отдельная благодарность режиссеру за перемещение действа в безвременье и неопределенное пространство: он избежал искушения приписать историю чисто русской атмосфере, хотя тот же Шаляпин, играя Алеко, как-то гримировался под самого Пушкина. Трагедия могла свершиться где угодно, ведь речь, повторимся, о природе человека: игольчатые очертания полуразрушенных башен в готическом стиле во втором акте станут антуражем «Иоланты».

Лето бушует в крови, угли, что подбрасывают в костер цыгане, зажигаются в руках жарко пылающими сердцами, в чувственном танце вздымаются легкие юбки, и глаза цыган загораются жгучим огнем: отмечу, что балет театра как всегда безупречен и ювелирно точно отражает эмоции и чувства (хореограф – Сергей Нарышев). И — страстная ревность разъедает душу и сердце Алеко.

История как бешено мчащийся поезд летит к трагическому финалу: вместе со смертью в мир приходит осень, легкой рукой разрушающая красоту, превращающая все, до чего дотронется в серый пепел, который развеется в небытие, канув в бездну времени и сна. Человек, позволивший вырваться наружу темным силам, уничтоживший все, что любил и чем жил, приговорен к страшной каре – одиночеству и отчаянию.

«Я напишу такую оперу, что все будут плакать», – говорил Чайковский, работая над «Иолантой». Это ему действительно удалось, правда, слёзы у зрителей появляются от ощущения красоты и любви, наполнившей произведение великого мастера. «Слишком короткая, чтобы заполнить вечер» она невероятно любима режиссерами и артистами, а без арий из нее, пожалуй, не обходится ни один концерт, посвященный Чайковскому. Да и вдуматься: разве не сказочно пленительна эта вымышленная история о ранних годах Иоланды Лотарингской, дочери Рене Анжуйского, легенда о слепой шестнадцатилетней принцессе, живущей в райском саду? Музыка Чайковского, думается, именно в этом его сочинении необыкновенно воздушна, она подобна легкому кружеву нежных искрящихся снежинок, кружащихся в серебристом вальсе зимы. Изысканная, хрупкая зима застыла в ледяном саду, зима эфемерная, как правда о слепоте, которую скрывают от дочери короля Рене.

Нет нужды напоминать о перипетиях судьбы персонажей оперы, надо просто видеть и слышать, как все более звенящей нотой наполняется действо, как подобно вешним водам, сметающим на своем ликующем пути обломки прежних бед и несчастий, оно неуклонно и непобедимо движется к счастью. Движется к логичному завершению круговорота времен, к финалу, в котором побеждает жизнь и все то доброе и щедрое, что заложено в человеке вместе с верой в себя, в прекрасную судьбу, которую все мы выбираем сами — соответственно велению сердца, совести и разума.

Заранее завидую зрителям, что еще не побывали на оперном вечере: работа художника –сценографа, художника по костюмам Елены Вершининой – это отдельный вид искусства, впрочем, ювелирно точно вписывающийся в замысел режиссера. Вы не увидите традиционно многослойных юбок цыган, но от их летящих нарядов, на которых вспыхивают жаркие языки пламени, на которых кружевом клубится паутина, затягивающая слабые сердца в омут губительных страстей, загораются сердца, и кровь упрямо и бешено стучит в виски. Пышные одежды принцессы Иоланты и ее свиты не копируют изысканность нарядов модниц XV века, но полностью погружают зрителей в атмосферу древней легенды о слепой красавице, нашедшей любовь – дивный венец из ледяных зимних цветов, сверкающие как застывшие на морозе слезы ожерелья, ласковый узор грациозных цветов, покрывающих длинные шлейфы. Нежность ее видения персонажей и всей истории в целом, пожалуй, могут соперничать с магией утонченных картин Боттичелли, к которому Елена испытывает особое уважение.

Остается добавить, что в спектаклях принимают участие лучшие творческие силы Музыкального театра имени Ф.И. Шаляпина: солисты, хор, балет и симфонический оркестр «Северная симфония».

Загляните себе в душу – в каких отношениях с вселенной вы сами?

Елена Шарова
Фото- Арсений Кучма

Альбом фото — «Алеко», «Иоланта» — оперный вечер