«… Аз есмь любовь»
В мировой истории, а затем и, как водится, в литературе живет множество персонажей, не дающих покоя сочинителям в самых разных жанрах на протяжении уже нескольких веков, особенно, если за ними тянется невероятно привлекательный шлейф мистики и потусторонней тайны. И Фауст – несомненно, один из них. Вот уже пятьсот лет о нем знают всё — и ничего. Вроде бы, реально существовал — и аж четыре немецких города упорно боролись за звание его родины, но город Книттлинген вовремя подсуетился: там повесили на одном из домов памятную табличку. Пожалуй, первым осмысленно – то есть, собрав все, что хотя б немного претендовало на достоверность, озаботился в XVI веке некто Иоганн Шпис, издав книгу «История о докторе Иоганне Фаусте, знаменитом чародее и чернокнижнике, напечатана во Франкфурте-на-Майне Иоганном Шписом». Неприятный образ чернокнижника, содомита и шарлатана, гуляющий по простонародью, как водится, «из уст в уста», был подан им достойно – как образ неугомонного искателя истины, сближающий его с титанами эпохи Возрождения.
Видимо, великий Гете оценил произведение своего трудолюбивого коллеги и тезки, создав произведение, которое ныне считается одной из вершин немецкой поэзии и входит во Всемирную библиотеку наиболее значимых произведений мировой литературы.
Дальнейшие изыски авторов всех мастей, черпающих вдохновение в философской драме, которую Гете, на минуточку, писал без малого 60 лет, к сожалению, очень нередко сводятся к любовной линии Фауста и Маргариты и к неодобрительному отношению ко всем без исключения сделкам с нечистым, приводящим к весьма печальным последствиям. Заранее беспокоился о таком однобоком подходе и сам великий поэт: «В самом деле, хороша бы была шутка, если бы я пытался такую богатую, пеструю и в высшей степени разнообразную жизнь, которую я вложил в моего «Фауста», нанизать на тощий шнурочек одной единой для всего произведения идеи!»
Между тем, Гете вывел, без сомнения, исключительную личность, запечатлел расцвет индивидуальности и создал едва ли не впервые в художественной литературе не просто личность, но человека, взвалившего на плечи бремя нерешенных вопросов и стремящегося дать на них ответы. Судьба главного героя оказывается связанной со всем человечеством.
Словом, «искусство по-прежнему в неоплатном долгу», коль скоро творческий люд не спешит проявлять желание копаться во множестве философских напластований, которыми изобилует поэма. Одна из попыток разобраться в том, что же в действительности скрывается в глубинах очень непростого, многослойного содержания «Фауста», предпринята в театре LDM. И не просто разобраться, но и максимально приблизить страсти, пылающие в философской драме XVIII века, вплотную к нашей суетливой, быстрой и скорой на выводы эпохе. Пять напряженных лет над сценарием работал Дэвид Говард — руководитель программы сценарного мастерства в Школе кинематографических искусств Университета Южной Калифорнии в Лос-Анджелесе, профессиональный сценарист и консультант по сценариям в десятках проектов кино и телевидения в разных странах, учебники которого переведены на семь языков. Фильмы по его сценариям удостоены наград Берлинского кинофестиваля, телевизионных премий Хьюманитас и Эмми. Послужной список, как видим, весьма почтенный.
Впрочем, мюзикл – жанр очень сложный, вопреки всеобщему мнению, и являет собой синтез множества самых разных искусств, и счастье, если все его составляющие подобраны на столь же высоком уровне.
Весть о том, что музыку пишет Игорь Корнелюк, несомненно, взбудоражила сообщество мюзикломанов. Игорь Евгеньевич — безусловный высокопрофессиональный, талантливейший композитор, чей саундтрек к сериалу «Бандитский Петербург» стал неофициальным гимном города на Неве. А поклонники Михаила Булгакова и экранизации «Мастера и Маргариты» необыкновенно впечатлились его грандиозной музыкой к сериалу, как, впрочем, и режиссер Владимир Бортко, отдавший ему свою премию «Тэффи».
Так что с потусторонним миром Игорь Евгеньевич знаком не понаслышке. И не потому ли, кстати, создатели мюзикла сделали Фауста не дотошным ученым, но гениальным композитором, отдавая дань невероятному дару маэстро, и, в общем-то, не сильно греша относительно первоисточника. Именно все тому же Гете принадлежит цитата: «Величие искусства яснее всего проявляется в музыке».
Ожидания зрителей ни разу не обманулись, а лучше, чем сказал в одном из интервью сам маэстро, и не скажешь: «Это море, в которое впадают бушующие реки и маленькие ручейки, срываются грохочущие водопады и тихо падают слезы одиноких девушек, сидящих на берегу… По этому морю ходят нарядные парусники и… подводные лодки, ведь в мире «Фауста» затейливо сплетаются не только судьбы героев, но и времена, от Средневековья до наших дней. Отсюда и стилистическая эклектика, которая в спектакле сама по себе становится стилем».
LDM, пожалуй, широко известен как театр, уместно и со вкусом использующий современные технологии в сочетании с использованием вполне классической сценографии. «Фауст» не стал исключением: художник-сценограф Мария Плаксина и художник по свету Роман Исайкин создали в ограниченном пространстве сцены завораживающий и постоянно меняющийся как в калейдоскопе невероятный мир, бесконечный во времени и пространстве. Мечущиеся на гулких перронах под страхом бомбежки жители побежденного, охваченного страхом и паникой Берлина, вспыхивающее одинокими огоньками бессонных окон ущелье высотных небоскребов современного одинокого мира, готичный сумрак стрельчатых соборов и дворцов, дремлющих под неусыпным свирепым взором горгулий, безумный бал ста королей, превращающий сцену в неистовый круговорот страстей и чувственности.
В этом необыкновенно ярком и впечатляюще правдоподобном антураже разыгрывается философская драма, очерчивается тот самый треугольник, в центре которого – бессмертная человеческая душа. Вот только в этом случае треугольник вполне равносторонний: в нем привычные персонажи – Фауст, Маргарита и Мефистофель завязаны на одном чувстве, но чувстве всесильном – на любви. К чести современных авторов сатана давно уже не предстает перед жертвами и зрителем в ароматных облаках серы, в лихо надвинутом берете, демонстрируя элегантные рожки и копытца.
Все гораздо страшнее, доступнее – и достовернее: обаятельный и харизматичный Игорь Кроль в роли Люцифера как-то очень убедителен, одинок и очень человечен, что, несомненно, неотразимо действует на слабые женские сердца.
Фауст – Антон Авдеев погружен в призрачный зыбкий мир музыкальных гармоний и грезит мечтами о своей недосягаемой возлюбленной, явившейся к нему еще в детстве в полусонных, неясных мечтах.
Меж тем, его муза и желанная судьба (Евдокия Малевская) живет себе в сказочном Перигоре и, будучи совсем девчонкой, взрослеет, испытывая все радости бунтарского подросткового возраста, правда, в антураже средневековых реалий. Живет до тех пор, пока в ее жизни не появятся странный незнакомец, ради любви к ней преодолевший пространства и время, уже готовый отдать Мефистофелю свою бессмертную душу, и сам Мефистофель, неожиданно для себя разглядевший в хрупкой девочке спасение от ледяного опостылевшего одиночества. Она пройдет страшный долгий путь, полный невыносимых потерь, самопожертвования и отречения от всего милого и привычного сердцу, путь преодоления страха на краю бездны…
Пари с Богом не потеряет силы, но спор — уже не на душу Фауста, но на потерянную и одинокую душу самого Мефистофеля, за долгие смутные века позабывшего о ней, неприкаянной и заброшенной.
Кто выиграет пари, и какой ценой, зажжется ли для героев спектакля и для зрителей хрупкая свеча надежды, и правда ли, что чудо может сотворить лишь любящее сердце? Для того, чтобы найти ответы, как раз и случается невероятное волшебство театра, из которого каждый уходит, бережно храня в душе огонек хрупких чувств и душевной сопричастности…
Елена Шарова
Фото — Татьяна Богданова