Ровно сто тридцать лет тому назад золотой октябрь подарил России — и всему миру поэта, чьи невозможно искренние, невероятно лучистые стихи и по сей день озаряют измученный темный мир радостью бытия, акварельной красотой бескрайней вселенной, теплой любовью, тихо свернувшейся в самой глубине чистого сердца.
И ровно сто лет, как этот свет погас — не выдержав потрясений жестокого двадцатого века: «Мне на плечи кидается век-волкодав, Но не волк я по крови своей», — так писал его современник Осип Мандельштам. Есенин тоже не был волком, а потому: не справился, не выдержал, не уберегся…
Эта осень посвящена «беспутному гению», как его называли тогда, столетие назад. А был ли гений таким уж беспутным? — в этом попытались разобраться в Музыкальном театре имени Ф. Шаляпина. Днями там завершился октябрьский премьерный блок мюзикла «Есенин».
По словам директора театра Юлии Стрижак, «нам показалось что и материал очень интересный, и тема интересная, да еще юбилейный год — все как-то сошлось. Режиссер Филипп Разенков уже хорошо известен по мюзиклу «Три товарища», с успехом идущему у нас — думаю, у него прекрасное настоящее, но и большое будущее. Филипп знает наши особенности, наши сильные стороны. Мы практически отказались от видео, которыми сейчас наполнены театры, а художник Елена Вершинина предложила эскизы костюмов, о которых мы спорили на худсовете… Но я люблю работать с людьми, которые могут предложить что-то свое.
Стихи написаны известным поэтом Михаилом Заготом, отцом композитора Евгения Загота, сочинившего музыку. Несмотря на то, что в кастинге принимало участие большое количество молодых артистов, в этот раз получилось так, что мы обходимся практически своими силами: мы окрепли, в театре очень сильная труппа.
Конечно, могут найтись знатоки и критики, упрекающие нас в недостоверности, но наш «Есенин» — музыкальный спектакль, поэтому он в какой-то мере, конечно, условный. Мы максимально близко воспроизводим то, что знают или не знают люди. Но все это рассказываем художественным языком, через символы».
Как отметила Юлия Николаевна, режиссер Филипп Разенков для театра — человек нечужой, здесь знали, кого приглашать: по результатам национального фестиваля и премии «Музыкальное сердце театра» в прошлом году поставленный им мюзикл «Три товарища» получил награды в двух номинациях — «Лучший продюсер» и «Лучшая исполнительница главной роли». Впрочем, и сам Филипп престижной «Маской» не обойден: ею отмечена его работа над мюзиклом «Римские каникулы» в Новосибирске.
Драму великого поэта он проживал сердцем: «Вся жизнь Есенина была полна невероятного напряжения, сложных зигзагов судьбы. Когда погружаешься в эту эпоху, то тебя просто потрясает, как человек за такой короткий период мог выдержать такое количество испытаний, — расфсказывает он. — Штамп скандалиста, безусловно, имеет под собой конкретные факты, человек он был неоднозначный, но будучи наделен огромной энергией, талантом и желанием высказаться, огромным неравнодушием к судьбе своей страны — а это для меня главное — он просто не мог войти в этот сложнейший исторический период и вести себя иначе.
Ценность Есенина в том, что он оставил вот такой след, а наша задача — не ярлыки навешивать, а показать, что этот человек оставил нам: не только в смысле огромного литературного наследия, но и некоего знака, символа. Для меня Есенин — это отражение той огромной боли, которую испытывали тогда люди, крестьянство, в первую очередь. Но где-то и через грех в том числе он нашел путь к свету.
Читаешь его стихи, написанные в последний год жизни, и поражаешься тому, что этот человек, несмотря на все испытания и сложности, сохранил в себе любовь, добро, благодарность за эту жизнь. Эти моменты, важные для нас, мы постарались отразить в спектакле.
Особый год, особая дата — она такая одна…
Музыкальный театр должен быть театром метафорическим: невозможно за эти два с небольшим часа полностью показать всю жизнь Есенина. Поэтому наш спектакль — спектакль — символ, спектакль — метафора, в котором важно вычленить самое значимое.
Есть образ дверей и окон — образ парадного Петербурга с одной стороны, а с другой — двора-колодца, уходящего вдаль и затягивающего поэта. Образ пути, присутствующий в сценографии — путь его страстей, испытаний, лабиринт, через который проходит поэт, пытаясь найти свою дорогу, встроить себя в эту жизнь в разных ситуациях, что ему до конца и не удавалось.
Нами прочитано очень много, мы не уходили от эпохи, задача была — передать ее дух».
Сценография впечатляет своей масштабностью: декорация снабжена многочисленными окнами и дверьми, которые то охотно распахиваются перед поэтом, то наглухо запечатаны, как не бейся, как не стучись: а что там, за ними? — улыбка искреннего друга или плохо скрываемое злорадство врага, светлый путь к тихой теплой гавани или осыпающийся край смутной бездны.
Уходящие в глубину стены напоминают то ли двор-колодец, то ли трюм гигантского корабля, под флагом великой державы держащего путь к земле обетованной или же к неминуемому крушению…
И лишь одна дверца, тайная, спрятанная в самом заветном уголке памяти, ведет туда, где как свечи тянутся к небу стройные стволы берез, а с кружевного полога нежно склоняется светлый лик Богородицы.
По словам художника-постановщика, художника по костюмам Елены Вершининой, «в театре решили не наполнять постановку бытовыми вещами. В сценографии есть дорога — это путь жизни поэта. И есть кружевной задник, который очень много значит в спектакле — он сплетен на коклюшках как бы руками его матери, всех женщин-матерей, этот божественный мир противостоит лабиринту города. Нити — белые, красные, черные — из этого плетения уходят в костюмы: судьбы людей, персонажей спектакля сшиты и переплетены этими нитями. Костюмы несут не просто бытовизм, соответствующий той эпохе, но имеют глубокий смысл. Самое главное в этом спектакле — эмоции. Мы читаем стихи, и у нас просыпается воображение, то же самое должно быть в «Есенине».
Казалось бы, столь серьезная, многоплановая, глубокая по философии и воплощению постановка не слишком ассоциируется у искушенной петербургской публики с жанром мюзикла, многими почитаемым за легкомысленный и больше развлекательный. Любителям подумать и прочувствовать, прожить страсти, заключенные в спектакле, можно не переживать: композитор Евгений Загот создал для «Есенина» сложную, сплетенную из множества тем музыкальную партитуру, вслушиваться в которую можно бесконечно, находя в ней все новые и новые смыслы.
«Если говорить о музыке спектакля, то главная ее характеристика — масштаб: огромное количество инструментов симфонического оркестра, хор, ансамбль мюзикловых артистов, солисты, — считает дирижер-постановщик Александра Чопик. — Спектакль написан как мюзикл, с той точки зрения, что это не академическая музыка, но с точки зрения формы, масштаба и оркестровки — это какой-то новый жанр, что-то вроде неакадемической оперы. Я ставлю уже третий спектакль на музыку Евгения Загота в Театре Шаляпина и наблюдаю, как Евгений развивается как композитор, насколько богаче, глубже и сложнее становится его музыкальный язык.
В постановке есть интересная деталь: в ней три оратории — полноценных, хоровых, и это объединяет академическую музыку и музыку в жанре мюзикла. Тут мы как раз попадаем в смешанный жанр.
В спектакле — невероятное жанровое разнообразие: кроме ораторий, есть джаз, рэп и хип-хоп, что сближает с очень известным мюзиклом «Гамильтон». Это надо слышать!»
Юлия Николаевна отметила крепкий профессионализм труппы театра, и с этим трудно поспорить: во всяком случае исполнители главных ролей были выбраны безошибочно.
Вячеслав Рязанов, один из «Есениных» невероятно вдохновлен своей нелегкой задачей — воплотить на сцене образ великого поэта: «У меня как у исполнителя роли Есенина, как у артиста сольная ария вызывает ощущение светлой тоски, и это ощущение он проносит с собой через всю жизнь. Это тоска не пассивная, не меланхоличная — она получает выражение в скандалах, в громких поступках, заявлениях…. Эта тоска, направленная на окружающих его людей, имеет цель, чтобы его поняли, услышали. Ему как любому человеку искусства, конечно же, этого хотелось.
И, конечно, стихи — они мне очень близки, потому что я вырос в Туле — это соседняя с Рязанью область. Все очень живо возникает перед глазами, когда я читаю есенинские строчки — это невероятное, трогающее до глубины души ощущение»…
Надеемся, что и зрители, пришедшие на премьеру спектакля — теперь уже в ноябре — в полной мере прочувствуют ясный свет звезды Серебряного века: так рано ушедшей, так ярко горевшей…
Елена Шарова