Гай Юлий Цезарь — фигура необыкновенно значительная, причем, в мировом масштабе. Его знают все, даже люди, не дающие себе труда поближе познакомиться с выдающимся властителем Древнего Рима. Да, не всем так любопытно глубокое погружение в зыбкую почву исторических фактов, и это нормально, но по многочисленным кинолентам, романам, байкам у людей уже несомненно на слуху скандальный роман грозного полководца и прекрасной египетской чаровницы Клеопатры.
Не будем и мы утомлять вас подробным анализом победных завоеваний Цезаря и деталями его политики: просто поговорим о человеке, которого, несмотря на тысячелетия, пролетевшие над землей, до сих пор знают как выдающегося полководца, государственного деятеля, харизматичного оратора и талантливого писателя, оказавшего огромное влияние в том числе и на мировую культуру. Собственно, по мнению многих исследователей, с него и началась современная Европа.
Так далеко в путешествие сквозь время мы вас еще не приглашали: ровно 2125 лет тому назад, 12 июля на свет появился мальчик, которому было суждено прославить свою семью и остаться на века в памяти человечества. Впрочем, что касается славы, то и до него древнее патрицианское семейство Юлиев занимало в жизни Рима значительное место: в рядах ее представителей имелись один диктатор, один магистр конницы и один член коллегии децемвиров, образованной для исполнения духовных или светских обязанностей в государстве.
Древние греки, да и римляне довольно запанибратски обращались с богами, любому мало-мальски прославившемуся своими деяниями человеку приписывая неземное происхождение. Не стало исключением и семейство Юлиев. Они возводили свой род к богине Венере через Энея, героя Троянской войны, приведшего спасшихся троянцев из разрушенной Трои в Италию. К истории семьи подключился политик и писатель Катон Старший, по чьему мнению первый носитель имени Юл получил прозвище от греческого слова «ἴουλος» — пушок, первые волосы на щеках и подбородке. Ну, а индивидуальное прозвище «Цезарь» получил один из предков нашего героя лет за сто до его рождения, этот факт имеет четыре объясняющих его появление версии: «самые учёные и образованные люди считают, что тот первый, кто был так наречён, получил это имя от названия слона, который на языке мавров называется цезай, убитого им в битве, или потому, что родился от мёртвой матери и был вырезан из её чрева, или потому, что он вышел из лона родительницы уже с длинными волосами, или потому, что он имел такие блестящие серо-голубые глаза, каких не бывает у людей».
Как бы то ни было, в родовитости мальчика сомневаться не приходилось, тем более, странно, что родовое гнездо столь знатного рода находилось в Субуре — районе Рима, имевшем репутацию неблагополучного, оживлённого места, населённого, в основном, бедняками, опасного, шумного, сырого и грязного, с множеством торговцев и проституток. Столь сомнительное соседство, однако, на жизни юного Юлия никак не отразилось: он получил весьма достойное, соответствующее происхождению воспитание — обучался греческому языку, литературе, риторике на дому. Практиковались физические упражнения, плавание, верховая езда. Среди учителей юного Гая числился известный оратор Гнифон, обучавший также самого Цицерона. Повзрослеть мальчику пришлось по нашим меркам рано: когда ему было всего лишь 15 лет, умер его отец, а поскольку ближайших родственников мужского пола больше не было, Юлий Цезарь фактически возглавил всё семейство Юлиев. Юному главе вскорости подобрали и достойную супругу: Коссуцию, девушку из богатой семьи.
Примерно в это же время начался путь Цезаря наверх, собственно, его жизнеописание необыкновенно богато на события благодаря, в том числе, и тому, что разнообразные блага и должности не сваливались ему в руки, как баловню фортуны — он последовательно добивался всего сам, благодаря упорному труду, несомненному разностороннему таланту и, конечно, своей неоспоримой харизматичности и обаянию. В середине 80-х годов политик, военачальник и консул Луций Цинна выдвинул Цезаря на почётную должность жреца Юпитера. Честь, правда, сомнительная: этот сан был связан множеством сакральных ограничений — например, ножка кровати, на которой спит жрец, должна была быть испачкана грязью, он не мог выходить из дому с непокрытой головой, ездить верхом, касаться живых козлов, сырого мяса, плюща… Это серьёзно ограничивало возможности дальнейшего продвижения по политической стезе, хотя и было хорошей возможностью укрепить авторитет древнего рода. И, кстати же, для вступления в должность ему требовалось сначала жениться старинным обрядом на девушке из патрицианской семьи: Цинна предложил Гаю свою дочь Корнелию, взвесив все за и против, Цезарь решил согласиться и расторгнуть помолвку с Коссуцией.
Жертва оказалась напрасной: вскоре после свадьбы с Корнелией Цинну убили взбунтовавшиеся солдаты, очередным диктатором стал Луций Корнелий Сулла, а любовь к политическим оппонентам в число его добродетелей не входила. Сулла потребовал от Цезаря развестись с женой, однако Цезарь отказался. Все могло бы окончиться печально, если бы не влиятельные родственники и патрицианское происхождение: патрициев Сулла не казнил.
Реальная жизнь Гая Юлия Цезаря напоминает приключенческий роман, с той разницей, что, несмотря на многочисленные гуляющие по свету байки, его приключения строго запротоколированы – с этим в древнем Риме всегда было хорошо!
На месте юноше не сиделось, и он покинул Италию, примкнув к свите наместника провинции Азия и став одним из молодых всадников, обучавшихся военному делу и провинциальному управлению. Оценив таланты Цезаря тамошний властитель поручил молодому патрицию переговоры с царём Вифинии Никомедом IV, и Цезарь весьма преуспел, сумев убедить царя передать в распоряжение наместника часть своего флота.
Меж тем, Сулла умер, и Гай Юлий вернулся в Рим, где весьма успешно продолжил карьеру, как политик и оратор. Так, например, он привлёк к суду сулланца Гнея Корнелия Долабеллу по обвинению в вымогательствах во время наместничества в Македонии. Долабелла был-таки оправдан, но вот произнесённая Цезарем обвинительная речь оказалась настолько удачной, что ещё долго распространялась в рукописных копиях. Однако для Цезаря такая слава оказалась сомнительной, и он отправился совершенствовать своё ораторское мастерство на Родос к известному ритору Аполлонию Молону — наставнику Цицерона. Путешествие оказалось захватывающим в буквальном смысле слова: Цезаря захватили в плен киликийские пираты, давно промышлявшие в Восточном Средиземноморье. Мы обязаны этому приключению первыми байками: античные авторы красочно описывают пребывание Гая на острове — он шутит с похитителями и декламирует им поэмы собственного сочинения. А вот факт заключается в том, что после того, как послы городов Азии выкупили Цезаря, он немедленно снарядил эскадру для пленения своих обидчиков, что ему и удалось. Пиратов ждала обычная для тех времен казнь – их распяли на крестах, причем, обставили это дело как пример великодушия Цезаря: их сперва закололи и лишь потом распяли.
Вскоре Цезарь побеждает на выборах в военные трибуны и последовательно – в квесторы, что было весьма почетной государственной должностью в древнем Риме: квесторы занимались уголовной юрисдикции и заведовали государственной казной и государственным архивом, затем в эдилы, в чьи обязанности входила организация городского строительства, транспорта, торговли, повседневной жизни Рима и торжественных мероприятий. В качестве организатора последних он провел, например, Римские игры, которые своей роскошью удивили даже искушённых в развлечениях горожан Вечного города. Затраты на оба мероприятия Цезарь разделил поровну со своим коллегой, но всю славу получил сам. Первоначально Цезарь планировал показать на Римских играх рекордное число гладиаторов, но осторожный сенат, опасаясь бунта, издал специальный указ, запрещавший одному человеку приводить в Рим больше определённого числа гладиаторов. Юлий подчинился, но выдал каждому из них серебряные доспехи.
Меж тем, в Риме освободилась еще одна привлекательная должность – верховного понтифика, на которую немедленно стал претендовать Цезарь. И не просто претендовать, но и активно в этом направлении работать, не гнушаясь давать взятки, из-за чего оказался в больших долгах. Кредиторы Гая с пониманием относились к такого рода тратам. По преданию, уходя из дома перед оглашением результатов, он сказал своей матери: «Или я вернусь понтификом, или совсем не вернусь». Цезарь вернулся – верховным понтификом. Это вам уже не скромная должность фламина: великий понтифик мог участвовать и в гражданской, и в военной деятельности без серьёзных сакральных ограничений.
Он и участвовал, а жизнь древнего Рима, как известно из многочисленных источников, была весьма буйной и очень разнообразной – невиданные по роскоши и размаху празднества, кровавые изощренные заговоры, завоевательные войны, ставшие практически неотъемлемой обыденной частью существования Вечного города. Очередной скандал послужил причиной возникновения еще одной крылатой фразы, приписываемой Цезарю. В декабре 62 года в доме Цезаря проводился праздник в честь Доброй Богини – богини плодородия, здоровья и невинности с участием одних лишь женщин. Праздник омрачился вопиющим безобразием: в дом тайно проник мужчина — Публий Клодий Пульхр. Сенаторы постановили считать случившееся святотатством и потребовали проведения праздника заново и наказания виновных. Личной жизни Цезаря грозила неизбежная публичная огласка: ходили слухи, что Клодий прибыл в дом Цезаря в женском платье именно за его женой. Решительный Цезарь не колебался — не дожидаясь суда, понтифик развёлся со своей третьей женой — Помпеей Суллой: вторая-то давно была в лучшем из миров. Клодия в суде оправдали: Цезарь отказался свидетельствовать против него, хотя были весьма веские подозрения в том, что роман с супругой Юлия все же был. Но любвеобильный Клодий к тому времени быстро набирал популярность, и Цезарь не решился свидетельствовать против него, как и осторожные судьи, проголосовавшие табличками с неразборчивыми надписями. Цезарь утолил жажду мести, разведясь с женой и произнеся ту самую крылатую фразу: «Жена Цезаря должна быть вне подозрений». Впрочем, говорят, более вероятной причиной развода стало отсутствие детей в этом браке.
Не знаю, существует ли сборник крылатых выражений Гая Юлия Цезаря, но, несомненно, необходимость в нем есть: похоже, практически каждый этап его жизни послужил причиной их появления.
Так, в начале 61 года Цезарь должен был отправиться в провинцию Дальняя Испания, самую западную в Римской республике, чтобы управлять ею, но многочисленные кредиторы не спали, и зорко следили за ним: слишком дальняя Испания их вовсе не радовала шансами взыскать с Цезаря огромные долги. За него поручился Марк Красс, с которым Гай, по всей видимости, сдружился во время подавления восстания Спартака. С легкой душой Цезарь отправился в провинцию, а по дороге в Испанию родилась еще одна фраза, достойная сборника цитат: «Я предпочёл бы быть первым здесь, чем вторым в Риме». Дальняя Испания, как и, собственно, другие захваченные Римом провинции от владычества римлян была не в восторге, поэтому Цезарь немедленно набрал ополчение из местных жителей для подчинения недовольных регионов, дипломатично назвав свои действия истреблением бандитов. А успешно с истреблением справившись, обратился к делам мирским: например, постановил, что кредиторы не могли взыскивать с должников больше двух третей их годового дохода и запретил человеческие жертвоприношения. И, хотя в Испании и был первым, но пробыл им недолго, в начале 60-го года вернувшись в Рим.
Власть над Вечным городом, безусловно, манила Цезаря… И, прибыв в Рим, он даром время не терял, а тайно сговорился с Гнеем Помпеем и Крассом о создании политического союза: в обмен на поддержку Гая двумя самыми влиятельными и богатыми римлянами новый консул взял обязательство провести несколько законов в их интересах, которые ранее блокировались сенатом. Существует версия, что при организации триумвирата Цезарь вынашивал планы захвата власти с его помощью.
Меж тем, в 59 году консул Гай Юлий Цезарь должен был сложить с себя полномочия и по заведенной традиции отправиться наместником в одну из римских провинций. Такое положение дел его уже не устраивало: Цезарь заранее провел закон, по которому ему на пять лет отдавались в управление Цизальпинская Галлия с Иллириком (часть современной Албании и Хорватии), к которым Сенат добавил еще Нарбонскую Галлию (нынешний Прованс), завоеванную римлянами в последней трети II века до нашей эры. Галльская война вошла в историю как образец таланта Цезаря – военачальника и полководца, хотя окончательно, ценой немалых усилий ему удалось умиротворить Галлию лишь к концу 51 года. По утверждению Плутарха, Цезарь «взял штурмом более восьмисот городов, покорил триста племен, сражался с тремя миллионами людей, из которых один миллион уничтожил во время битв и столько же захватил в плен». Цифры сомнительные, но, несомненно, одно: и Рим, и сам Цезарь получили огромную провинцию и внушительную добычу.
Политика – дело смутное, союзники легко становятся врагами, жадно и упорно тянущими руки к обманчивому призраку беспредельной власти. Вот так и случилось с, казалось бы, прочным триумвиратом. Бывшие соратники по первому триумвирату и родственники (любимая и единственная дочь Цезаря Юлия стала женой Помпея) оказались непримиримыми противниками.
В 54 году до нашей эры Юлия умерла при родах, а в следующем году, во время неудачного парфянского похода погиб Красс. Фактически это означало конец триумвирата. Цезарь одерживал одну победу за другой в Галлии. Помпей же, наблюдая за растущей популярностью галльского наместника, испытывал ревнивые опасения, что тот потеснит его с пьедестала лучшего полководца Рима. Недоброжелатели Цезаря подняли в Сенате вопрос о досрочном прекращении его полномочий в Галлии. Помпей сначала попустительствовал этим проискам, а затем открыто перешел в стан врагов бывшего тестя.
Полномочия Цезаря истекали 1 марта 49 года. Цезарь собирался заочно баллотироваться в консулы: таким образом, сложив проконсульские полномочия, он тут же приобретал новые консульские. Однако противники требовали немедленной явки полководца. На заседании Сената 1 января 49 года до нашей эры Помпей и его союзники настояли на постановлении о немедленном сложении Цезарем его полномочий и роспуске войска. В случае отказа галльский командующий объявлялся «врагом отечества». Узнав о событиях в Риме, Цезарь подошел со своим легионом к реке Рубикон, отделявшей Цизальпинскую Галлию от, собственно, Италии: переход Рубикона с легионом означал начало гражданской войны.
Античные авторы отмечают раздумья и колебания Цезаря, стоявшего перед Рубиконом. Цезарь обратился к спутникам с такими словами: «Еще не поздно вернуться; но стоит перейти этот мостик, и все будет решать оружие». Но тут «случилось чудесное явление: неведомый человек дивного роста и красоты стал играть на свирели, а потом вдруг вырвал у одного из воинов трубу, бросился в реку и, протрубив боевой сигнал, поплыл к противоположному берегу. Тогда и были сказаны те самые слова. «Вперед, — воскликнул Цезарь, — вперед, куда зовут нас знаменья богов и несправедливость противников! Жребий брошен». Цезарь шел на Рим: так началась очередная гражданская война.
На своем пути знаменитый полководец не встречал серьезного сопротивления: ему либо сдавались, либо отступали, а небольшие города и вовсе с энтузиазмом открывали Цезарю ворота. Помпей и его сторонники бежали из Рима, бросив даже государственную казну.
С самого начала гражданской войны Цезарь разумно заявил, что будет проводить по отношению к противнику политику милосердия: пленных он отпускал, никого не карал, видных сторонников Помпея старался приблизить. Офицеры при этом нередко возвращались к Помпею, а солдаты по желанию зачислялись в легионы Цезаря. Такое необычное поведение, разумеется, прибавляло Цезарю популярности, число его сторонников росло.
Ну, а дальнейшее его противостояние с Помпеем привело ко всем известным, нашумевшим, не дающим покоя ни историкам, ни падким до обсуждения личной жизни правителей любителям красивых легенд, отношениям с египетской царицей Клеопатрой. В прах разгромленный Помпей, бросив остатки своей армии, отправился в Египет, надеясь найти там убежище: когда-то он оказал большую услугу покойному царю, между наследниками которого — 13-летним царем Птолемеем XIII и его старшей сестрой, 20-летней Клеопатрой VII — шла все та же борьба за власть. Местные царедворцы, опекуны Птолемея, решили подсуетиться заранее и подольститься к грозному Цезарю, заколов Помпея на глазах жены и сына. Цезарь, однако, как истый воин, поступка не оценил, более того, подарок – отрубленная голова Помпея – вызвал в нем настолько глубокое отвращение, что он решил примерно наказать за него египтян. Ну, и попутно разобраться в вопросах престолонаследия, вызвав к себе Клеопатру. Плутарх первым положил начало красивой легенде о том, как девушка тайком от брата пробралась в римский лагерь: ее пронес туда в «мешке для постели» один из ее друзей. Эта хитрость и пленила Цезаря.
Плутарх же довольно реалистично описывает Клеопатру: согласно бюстам царицы, ее профилям на монетах она вовсе не обладала совершенной прелестью, заставлявшей мужчин терять разум. «Красота этой женщины была не тою, что зовется несравненною и поражает с первого взгляда, — пишет он. — Зато обращение ее отличалось неотразимою прелестью, и потому ее облик, сочетавшийся с редкой убедительностью речей, с огромным обаянием, сквозившим в каждом слове, в каждом движении, накрепко врезался в душу. Самые звуки ее голоса ласкали и радовали слух». Добавим к этому прекрасное образование, знание множества языков и становится понятно, что именно пленило видавшего многих женщин Цезаря. Он поддержал притязания Клеопатры на египетский престол, подавил антиримское восстание и разбил армию Птолемея. Во время бегства юный царь утонул в Ниле, а Клеопатра была провозглашена египетской царицей. Римский полководец устроил себе небольшой отпуск: вместе с Клеопатрой он совершил путешествие по Нилу в сопровождении огромной флотилии из 400 кораблей, наслаждаясь радостями жизни и посещая заодно все крупнейшие достопримечательности страны.
Однако сторонники Помпея не расслаблялись, несмотря на гибель лидера, и Цезарю пришлось прервать «египетские каникулы». Но расставаться с Клеопатрой, к тому времени родившей сына – тоже Цезаря, которого в родной Александрии звали Цезарионом, маленьким Цезарем — Гай Юлий не спешил. Он вызвал царицу в Рим, выделил ей роскошную виллу на берегу Тибра, устроил пышный прием. Визит был официальный — для заключения союза между Римом и Египтом, с женой Цезарь разводиться не собирался и Цезариона сыном не признал. И все же, все же… верить ли красивой истории любви, но тот же Светоний замечает, что больше всех Цезарь любил Клеопатру…
К 45 году до нашей эры Цезарь стал полновластным правителем Рима. Сенат даровал победителю Помпея неслыханные почести: он получил право самостоятельно объявлять войну и заключать мир, в течение пяти лет выставлять свою кандидатуру на консульских выборах, за ним была закреплена пожизненная трибунская власть, а народные трибуны обладали правом вето, то есть могли воспрепятствовать принятию любого законопроекта. Изобретательный и льстивый Сенат преподнес ему титулы Освободителя, Отца Отечества и Императора. Возвеличивание Цезаря достигло апогея в начале 44 года до нашей эры. Его особа была объявлена неприкосновенной, диктатору посвящались храмы, в его честь устраивались игры, его статуи почитались наряду с изображениями богов. В феврале 44 года до нашей эры диктатура Цезаря была объявлена пожизненной. Были приняты законы против роскоши. Велось обширное строительство. Под руководством египетского астронома Созигена была проведена реформа календаря. Около 80 тысяч ветеранов Цезаря получили землю.
А Цезарь… А Цезарь готовился к новому походу — на Восток против Парфянского царства. Приблизительно в это же время против диктатора возник заговор, среди участников которого было много прощенных помпеянцев, в том числе руководители заговора Марк Юний Брут и Гай Кассий Лонгин. 15 февраля 44 года во время праздника Луперкалий произошел весьма неприятный инцидент. Полководец и друг Цезаря Марк Антоний публично попытался увенчать диктатора короной, обвитой лавровым венком. «В народе, как было заранее подготовлено, — пишет Плутарх, — раздались жидкие рукоплескания. Когда же Цезарь отверг корону, весь народ зааплодировал». Оценив реакцию, Цезарь велел отнести венец в храм Юпитера Капитолийского.
«Лицом» заговора стал Брут, к которому Цезарь всегда относился с нежностью— возможно, из-за его матери Сервилии, которая когда-то была возлюбленной диктатора. Некоторые античные авторы даже намекают на то, что Брут был сыном Цезаря, однако это сомнительно. Негативное отношение Брута к диктатору не мешало ему, однако, принимать милости из его рук: в 46 году Цезарь назначил его наместником Цизальпинской Галлии, в 44 году он стал городском претором, а в 41-м должен был получить должность консула.
… Накануне 15 марта 44 года Кальпурния, жена диктатора, увидела во сне убитого мужа, но Цезарь, не обращая внимания на предостережения, все же отправился на заседание Сената. Встретив гадателя Спуринну, который когда-то предостерег его от опасности, поджидавшей в мартовские иды, диктатор заметил, что иды уже пришли. «Да, пришли, но еще не прошли», — ответил тот. Один из прохожих подал Цезарю свиток, содержавший подробный донос о заговоре и плане убийства, но диктатор так и не успел его прочесть и вошел в курию Помпея, где собирался Сенат, с этой запиской в руке. Воистину, если боги хотят нас наказать, то лишают разума. В то далекое время, когда люди трепетно относились к малейшему знаку, везде и во всем искали намеки и предсказания, Цезарь оказался слеп и глух к предостережениям и, словно приговоренный, безропотно шел навстречу предначертанной судьбе. Несколько сенаторов с кинжалами окружили кресло диктатора.
Плутарх со ссылкой на «некоторых писателей» отмечает: «Отбиваясь от заговорщиков, Цезарь метался и кричал, но, увидев Брута с обнаженным мечом, накинул на голову тогу и подставил себя под удары». Светоний свидетельствует: бросившемуся на него Бруту Цезарь сказал на греческом: «И ты, дитя мое!» «И ты, Брут» — эту ставшую сакраментальной фразу вложил в уста умирающего диктатора Уильям Шекспир…
На теле Цезаря были обнаружены 23 ножевые раны, но только одна, нанесенная в грудь, по мнению врача Антистия, оказалась смертельной. Кто ее нанес, неизвестно….
Историю вершат личности. И если они оказываются столь же незаурядными, яркими, незабываемыми, противоречивыми, спорными, то еще столетия и столетия питают воображение людей, вдохновляя их на создание творений, что так же переживут века. Данте отправляет в девятый круг ада главных цезареубийц, Брута и Кассия: их терзает в своей пасти сам Люцифер. Шекспир, Пьер Корнель, Торнтон Уайлдер и Рафаэль Джованьоли отдают должное великому полководцу и политику, по запискам самого Цезаря о галльской войне изучают воинское искусство, смерть Цезаря стала сюжетом картин Генриха Фюгера, Винченцо Камуччини, Жана-Леона Жерома, Карла Теодора фон Пилоти…. В наше технологическое время кинематографистов образ диктатора не дает покоя: снято около 30-ти кинолент…
В любом случае Цезарь имел полное право сказать: «Трус переживает тысячи смертей, храбрый же умирает лишь раз». Добавим, оставшись навсегда бессмертным в человеческой памяти…
Елена Шарова