О студенческих годах, силе характера, о счастье, надеждах, мечтах, любимых воспоминаниях и новых проектах мы побеседовали с заслуженной артисткой России, неподражаемой вокалисткой и женщиной, обладающей невероятной магией притяжения, великолепной МАРИНОЙ ЦХАЙ.
Марина, когда изучаешь Вашу биографию, складывается образ нежной хрупкой девочки с тяжеленым аккордеоном, который не поднять, не обхватить. Но она все равно добилась успеха. Затем, в очень юном возрасте, в 16 лет, Вы отправились в чужой незнакомый Петербург, поступили в консерваторию… Какая внутренняя сила вела Вас, не позволила сдаться, придала уверенности в себе?
Меня всегда вело призвание. Я поняла, что у меня есть голос и меня слушают, в пионерских лагерях, в школе… я все время пела. Я помню свое первое выступление: мама забрала меня из детского сада, я стояла на остановке, забралась на скамейку и стала горлопанить: «На побывку едет молодой моряк…»
И, конечно, характер от мамы. Моя мама с русского севера, характер у нее стальной. И город я полюбила, потому что в раннем детстве она мне рассказывала о Петербурге. До войны мама работала киномехаником в Павловске. Все мое детство в жарком-жарком Казахстане, в древнем городе Джамбуле, когда она меня укладывала спать, всегда рассказывала, как прекрасен Ленинград, какие пригороды, Эрмитаж, Летний сад, Павловск…
В школу я поступила рано и когда закончила ее в 16 лет, у меня не было никаких сомнений, метаний, куда ехать и кем стать. Была книга для поступающих в ВУЗы: Ленинград, Училище им.Римского-Корсакова. Эстрадных отделений не было, но было народное пение. В то время Зыкина, Воронец пели в стиле народного пения. Я все выучила, приехала, поступила. Все, конечно, обалдели, потому что без протекции и поддержки приехала и сразу все получилось.
Когда я вышла на перрон ранним-ранним утром меня город немного «прибил». Я привыкла, что небо яркое и солнце ясное. А здесь серые здания, сумрачное небо. Слава Богу, были в Петербурге очень дальние родственники, у которых я смогла остановиться. Факультет народного пения перевели на Моховую, в училище им. Мусоргского, уже там было джазовое отделение, где учился Игорь Бутман и другие знаменитости.
Общежитие у нас было в поселке Ольгино. Я недавно туда поехала, там сейчас такие особняки стоят, оказывается, это дорогущее курортное место! А раньше были финские усадьбы, деревянные домики. От Финляндского вокзала мы добирались 25 минут на электричке, и там до Моховой через Литейный мост совсем рядом. Все прелести были на улице – мы ходили на колонку за водой, место уединения тоже там. А 78 году был такой страшный холод!!! Это не передать! Мы до электрички бежали бегом, чтобы не замерзнуть.
На 1-м этаже у нас были мальчики, на 2-м девочки. Все от семей оторванные, по 17-18 лет всем было, со всего Союза — Азербайджан, Узбекистан, Якутия, Белоруссия, Украина… и домристы, и балалаечники… Топили углем, дровами. Новый год у нас был совершенно удивительный – мальчишки собирали с полей то, что не успели убрать-картошка, морковка, капуста, лук, елку тащили из леса. Салаты, винегрет и оливье, мы делали в тазиках, где мыли голову (смеется). Короче говоря, я закаленная еще и этими четырьмя годами моего студенчества(улыбается). Но оно было счастливым.
После поступления сразу все пошло гладко?
Первое время — возможно, это было из-за акклиматизации — я потеряла голос. Я очень испугалась, но потом все восстановилось. Был тогда еще жив родной брат Райкина, Ральф Исаакович, он работал на Боровой, и с такими проблемами мы все шли к нему. Он прыскал масло, делал теплые компрессы, нужно было молчать, переписывались записками, отвечая на вопрос. Русский музей, Летний сад…. Это было удивительное время, когда ты создаешь сам себя, как личность, воспитываешь в себе индивидуальность, ищешь духовные пути. Вспоминая это время, я удивляюсь, какие сложные книги тогда читала. Был очень хороший книжный ларек в училище. И там, где я снимала комнату на Моховой, тоже был прекрасный книжный магазин на Пестеля. Там были и Гегель, и Кузанский, потом вдруг в общежитии появился Герман Гессе, Анчаров. Я была ребенком еще, но какой-то очень взрослой.
Совсем недавно я была на выставке в Главном штабе-там мои любимые импрессионисты, Матисс, Гоген, Ренуар… целая галерея собрания Щукина. Нужно напитывать себя прекрасным с самого раннего возраста.
О чем Вы мечтали в начале творческого пути?
Еще в том периоде, когда я пела «На побывку едет…» и чуть постарше, мне приснился сон. Я увидела себя на сцене. Огромная аудитория, я в белом платье, и обо мне все говорят: «звезда». В итоге это случилось в 90-м году, когда я стала лауреатом конкурса «Юрмала-Москва-Транзит», а Юрмала переехала в Ялту. Я стою в белом платье, пою песню Игоря Романова «Творец и музыкант» и в этот момент впервые почувствовала связь с залом. Когда ушла «пятая стена», во мне произошел какой-то творческо-духовный прорыв, когда ты отправляешь энергию в зал, и она тебе возвращается. Это чувство я до сих пор храню. За этим люди идут на сцену и за этим люди приходят в зал.
О чем сегодня Ваши мечты?
Себе желаю побольше творчества, новых песен, разножанровых, романсов и народных песен я напелась, хочется что-то современное петь, попробовать то, что делают молодые исполнители, понять, как они конструируют октаву. Нот немного, но из них можно очень интересные вещи создавать. Мне интересно, как они это делают. Я готова к коллаборациям и творческим тандемам.
Вы помните песню Буйнова «Я бамбук, пустой бамбук…?» Надо быть пустым, полым. Это уже Дзен, конечно, философия, относящаяся к востоку. Надо быть полым, обнуляться, чиститься, заниматься собой в хорошем смысле, это не самолюбование, не выискивание каких-то изъянов и не подсчитывание своих заслуг и достоинств. Наполненное не наполнить.
Марина, фильм «Дон Сезар де Базан», не могу не затронуть эту тему…
Ой (улыбается). Мне приятно вспоминать это, петь за такую актрису, Анюту…
У Вас не было раздумий принять ли предложение по озвучанию?
Да, не думала, вы что. Предложение от Яна Борисовича Фрида, режиссера фильмов «Двенадцатая ночь», «Сильва», «Вольный ветер» — это уже было подарком судьбы. Тогда еще все были живы, и супруга прелестная Яна Борисовича, которая играла в театре у Райкина… Это было перед конкурсом, 89-й год. Меня заметили на конкурсе, пригласили в дом. Такая, знаете, петербургская старинная квартира с мебелью из березы, статуэтки, эскизы… Мне сказали: «Мы слышали, как вы поете, Михаил Боярский тоже сказал, что эта певица подойдет, потому что у нее героический голос. Музыку писать будет Геннадий Гладков, вот посмотрите, петь будете за эту актрису». Мне показали Аню Самохину. А тогда только прошел фильм с ее участием «Воры в законе», и она была очень популярна, неимоверно хороша. Мне сказали, что мы даже чем-то похожи. Для меня это был очень интересный опыт, потом я озвучивала Анну в «Тартюфе». Записывались мы на Мосфильме. Я поразилась этой студии огромной, следила за Михаилом Сергеевичем, как он записывался, за всеми нюансами и деталями. Это был очень хороший опыт. Мне нравится, как я там пою, действительно, так задорно (улыбается).
Расскажите пожалуйста о проекте «Сновидения» — как он возник и есть ли у него продолжение.
Поскольку я полукореец, часть меня иногда требует, чтобы я свой корейский эгрегор подпитала. И порой сами по себе приходят мысли, что надо что-то сделать. Тем более, был хороший повод – год Зеленого Деревянного Дракона. Я решила, что нужно собрать все вместе, сделать одно отделение с аутентичной музыкой, корейской национальной, а второе отделение – эстрадные, веселые песни. Поэтому к 10-му февраля я старалась соединить все, что не соединялось — и джаз, и арии из «Мистер Икс», и на корейском языке песни звучали, хороводы, танцы, знаменитые барабаны огромные. Это было непросто, но все, что интересно-приносит радость. К тому же, в городе этим никто не занимается. Было интересно, люди пришли. Пока не знаю, будет ли развитие у этого проекта дальше.
Вам близка культура Кореи?
Мама у меня русская, а папа кореец. Корейцы прибыли сюда 160 лет назад, в этом году будут отмечать. Корейцы, совершенно измотанные японцами, попросили убежище у русского царя. Он разрешил, и они перешли из Японии на Дальний восток, поселились на реке Амур. Отец там родился. Им выдали грамоту, что они крещеные, их крестили, загоняя в эту реку. А в 30-х годах всех их вывезли в Среднюю Азию, как неблагонадежных, потому что начались японские войны. Два моих старших брата родились в Воркуте, где мама познакомилась с отцом — они поженились в 46 году.
Мы с младшим братом родились уже в Казахстане, в Джамбуле.
Надо сказать, с корейскими авторами меня всегда знакомили русские друзья. С Ким Ки Дуком — мой знакомый, Саша Полесицкий, тогда еще директор «Европы плюс». Он сказал: «Как тебе не стыдно! Ты же кореец! Великий Ким Ки Дук, а ты не знаешь!» Я говорю, мне простительно, я полукореец (смеется), но потом взахлеб посмотрела целую серию его фильмов. Это далеко не единственный случай. И с писателями, художниками корейскими меня знакомили русские друзья.
Я бывала в Корее… Вот совсем не моя страна! Сеул после Петербурга, я должна вам сказать… С Петербургом ни одна столица, ни один город не может сравниться, все равно подспудно идет сравнение. Венеция… я помню, да, прогуливаемся, канальчики, пахнет тиной… Рим произвел впечатление, действительно есть ощущение какое-то мощное от него. Но когда подошли к Колизею, я ступила ногой… (а я воспитываю в себе чуткость такую, чтобы на тонком плане многое чувствовалось), и я отошла, мы не пошли туда. Очень много смертей, страстей, нехороших эмоций. Не вошли. Париж прекрасен, Елисейские поля… Но как мне показалось, совершенно отвратительные мужчины. Не пропустят, дорогу не уступят, милы только с теми, за кем ухаживают в данный момент.
Лондон мне показался очень позитивным, ни одного несчастного лица. Но это было в 90-е годы.
Петербург на мой взгляд самый красивый город, он построен правильно, линейно, проспекты, стрелка Васильевского, удивительный город.
Сейчас работаете над каким-то новым проектом?
Да, к середине мая планируем совершенно петербургскую историю с ароматом Шанель… Мужчина-Женщина, Блок, дымка, аромат.
Планируете ли записать еще что-то с Сергеем Рогожиным?
С Сергеем Рогожиным у нас получился прекрасный дуэт. Есть песня, которая, думаю, выльется в еще один дуэт с Сергеем. Но у нас все как-то про любовь… Ну а про что еще, с другой стороны, можно дуэтом спеть?
Первый дуэт, «Лунное серебро» мы записали в Египте. И отдохнули, и поработали, и клип сняли (улыбается). Две другие песни, на мой взгляд, достаточно самобытные. «На краю земли» была снята на Петропавловской крепости, с видами города, с любовью к нашему городу. Сергей сам был режиссером этого клипа (он закончил режиссерский факультет в институте им.Крупской).
С Сергеем всегда интересно. Он очень сложный, но это и замечательно. Там, где интеллект, там всегда чувство юмора, всегда интересно, можно и о серьезном поговорить, и безудержно повеселиться. Это человек, который сам себя делает, целостный, интересный, многообразный.
Есть ли на Ваш взгляд, среди молодых исполнителей музыканты, заслуживающие отдельного внимания, что сейчас происходит с музыкой?
На мой взгляд, время экспериментов. Сейчас время девчонок. Есть интересные. Если сам по себе человек интересен, у него и продукт будет интересным. Я с удовольствием слушаю «NILETTO», потому что там изнутри идет правильная вибрация.
О чем сегодня важно говорить со зрителем?
Девчонки говорят о девчачьем. Людям постарше это уже не интересно. У них и аудитория такая. Я всю жизнь говорю о любви. К городу, к миру, к мужчине, к друзьям, к людям.
Какие поэты Вам нравятся?
Бродский, Мандельштам… вчера только его читала, Цветаева… Серебряный век
Вы счастливый человек?
Я недавно слушала интервью с драматургом Александром Володиным, который написал «Пять вечеров», и он произнес фразу «Стыдно быть несчастливым». И эта фраза осталась, как девиз в моей жизни. Стыдно быть несчастливой, конечно, счастливая. Счастливыми делает нас не количество денег, здоровье, профессия… Счастливыми делает и горечь утрат, и поражения. Мне нравится все, что со мной происходит.